Сегодня – День Бендерской трагедии. 24 года назад в цветущем городе, где начались выпускные балы, магию теплого июньского вечера разрушили автоматные очереди. Отстаивать Бендеры тогда поднялись добровольцы со всей республики. За 1,5 месяца боевых действий погибли 809 приднестровцев – это мирные жители, гвардейцы, казаки, ополченцы.
Первые жертвы молдо-приднестровского конфликта появились еще 2 ноября 1990-го. Точечные инциденты происходили сначала в Дубоссарах, затем в Бендерах. Но, несмотря на достигнутые мирные договоренности, 19 июня 1992-го стало датой отсчета самой настоящей войны или, как эти события тогда называла молдавская сторона, наведения конституционного порядка. Мирные Бендеры в этот день вмиг превратились в город громких выстрелов и пожаров.
24 года спустя на площади перед зданием Бендерской госадминистрации медленными шагами прогуливается Виктор Белов. В 1992-м он пришел сюда одним из первых. Казаки из Тирасполя на подмогу прибыли уже вечером 19-го.
Виктор Белов, участник боевых действий по защите Приднестровья: «За мной, с левой стороны, есть поворот направо. Оттуда мы прибыли с техникой, загнали сюда во двор, между церковью и горисполкомом. Где машины стоят, у нас как раз стояло 3 машины. 2 грузовых и «Москвич» атамана. Атаман спустился в подвал, есть там спуск в подвал. А мы направились под эти елки, тут было больше елок, половины сейчас нет. Под этими елками расположились по 2 человека, и линию обстрела было видно, а нас не было видно».
Сначала выстрелы были слышны издалека, потом стали раздаваться все ближе. К главной площади города подобралась молдавская техника, но казаки ничего не предпринимали.
Виктор Белов, участник боевых действий по защите Приднестровья: «Появилась какая-то женщина на пороге, требовала пустить ее к мужу. Мы так и подумали, что это разведчица, узнать, что, кто, как. И тут только женщина зашла за угол, за здание, на том перекрестке выезжают 2 БТР на дистанции и в упор начали расстреливать горисполком. Проверять, ответим мы или нет, какое есть оружие. У нас-то были гранатометы, но не было приказа».
Незаживающие раны на теле города. Следы непрекращающихся обстрелов на здании госадминистрации видны и сегодня. А вот защитникам горисполкома пулевых ранений удалось избежать. Как говорит Виктор Александрович, их оберегала соседняя церковь. Кстати, в ней он позже и был крещен.
Виктор Белов, участник боевых действий по защите Приднестровья: «Мы сюда пришли в церковь, мы оружие оставили, с оружием нельзя. Мне все сделали, быстрый обряд. И я стал крещеным. Мне казаки купили крестик».
2 ночи и 1 день. Это время, проведенное в полуразрушенном тогда горисполкоме, Виктор Белов не забудет никогда. Все события может восстановить по минутам. Вспоминает: ни одного целого стекла в здании не осталось.
Виктор Белов, участник боевых действий по защите Приднестровья: «Когда началась эта вся эпопея, обстрел горисполкома, они где-то с рапиры выстрелили туда, между первым и вторым этажом при входе, и здание так затрясло, что паника была».
А на улицах города паника распространялась молниеносно. Одни прятались от выстрелов под заборами, другие сделать этого не успевали. Женщины собирали самое необходимое и бежали. Единственным путем отступления был мост – связующая нить между Бендерами и остальной территорией Приднестровья. Силы Молдовы подошли к нему к полуночи 19 июня. Чтобы отстоять переправу, 20-го числа сюда со стороны Тирасполя вместе с техникой прибыли ополченцы, казаки, гвардейцы, милиция.
Вячеслав Харламов, защитник Приднестровья: «По радиоточке я услышал наш позывной, собрался, сказал жене и детям, что я иду защищать Приднестровье. Приехали, пока вооружались, и 20-го числа мы выдвинулись сюда, к мосту Парканскому, на трех автобусах».
Вячеслав Харламов, в то время командир взвода, вспоминает: стреляли по мосту с нескольких направлений.
Вячеслав Харламов, защитник Приднестровья: «Здесь молодой парень погиб из нашего батальона, 18 лет. Здесь, в танке погиб, мы работали вместе на заводе, Заруба. Дальше Володя Дубчак. Здесь много ребят полегло. Хорошие все ребята были».
А остальные шли, несмотря ни на что, кто по дороге, кто по оврагам.
Вячеслав Харламов, защитник Приднестровья: «Я лично шел здесь по дороге. И где-то в этом районе рядом взорвался снаряд, оторвало ногу, ранило меня вот здесь. Потом ребята меня отсюда тащили до автобуса, а потом уже оттуда к скорой помощи».
Один осколок оторвал ногу, второй попал во флягу – она и спасла жизнь тогда молодому ополченцу. А сам он спас другого бойца, который шел впереди.
Вячеслав Харламов, защитник Приднестровья: «Тот парень, которого я оттолкнул и который побежал впереди, получилось так, что я ему спас жизнь, но на моем месте мог бы быть другой, кто-то, кто бы подтолкнул его, чтобы он шел быстрее».
Мост вечером 20-го отстояли. Постепенно молдавскую технику и войска удалось вытеснить на окраины города. 23 июня охранять южное направление вызвали Григория Агре.
Григорий Агре, защитник Приднестровья: «С самого начала здесь были волонтеры Каушанского района, Суворовского района. Это были просто-напросто беспредельщики. Их постепенно стали немного отодвигать в сторону, и против меня стоял унгенский ОПОН».
Советский офицер, Григорий Борисович в 1992-м руководил 202-м батальоном народного ополчения. Его штаб располагался здесь, в здании шелкового комбината. Так называемая линия фронта проходила от него в нескольких сотнях метров. Тогда этот путь преодолевали перебежками – через территорию фабрики или дворы пятиэтажек. Поэтому сегодня, говорит защитник, может ориентироваться здесь с закрытыми глазами.
Григорий Агре, защитник Приднестровья: «Железнодорожный переезд – это была линия фронта. По одну сторону стояли мы, по другую, то есть за железнодорожным переездом, уже стоял унгенский ОПОН и волонтеры Каушанского и Суворовского района. На Суворовской горе у них был наблюдательный пункт и командно-штабной пункт. Стояли 2 батареи минометные. С Суворовской горы город Бендеры просматривается как на ладони. Поэтому при стрельбе им было гораздо легче ориентироваться».
Однажды здесь, возле переезда, защитник Приднестровья встретился с командиром молдавского ОПОНа. Когда сказал ему, что в нашем батальоне 70% бойцов – молдаване, тот не поверил и решил убедиться лично.
Григорий Агре, защитник Приднестровья: «Мы пришли сюда, я построил разведвзвод. Говорю, вот взвод стоит, 24 человека, поговорите с ними. Они начали на молдавском языке разговаривать. Те стали отвечать, разговорились, оказалось, да. У них, конечно, состояние было шоковое, потому что пропаганда в тот момент молдавская говорила о том, что здесь в основном все казаки, все приезжие, все пришлые, наймиты, а тут местные жители оказались».
Массированных попыток прорваться на нашу сторону молдавские силы не предпринимали. Мелкие диверсии удавалось пресекать, говорит Григорий Агре. А из одной из девятиэтажек однажды открыл огонь снайпер. Его пришлось уничтожить. Тогда был ранен один боец. А о своем ранении защитник говорит неохотно и очень коротко.
Григорий Агре, защитник Приднестровья: «Минометный обстрел. Взрывной волной, и осколочные ранения. Это ближе к центру города. Возвращался с совещания, и машина попала под минометный обстрел».
Раненые и убитые – счет тогда шел на сотни. В каждой бендерской семье, в каждом взводе и в каждой компании боевых товарищей были те, кого уже не вернуть.
Виктор Белов, участник боевых действий по защите Приднестровья: «Это место гибели наших казаков, которые вышли сюда в количестве 5 человек из горисполкома. Они оттуда прошли, как мы сейчас проходили, с этой улицы. Техника здесь стояла за углом. Получается, в спину им стрелял отсюда, как говорили местные жители, из этих окон стреляли в спину. Застрелили Олега, кинули гранату. Семен Макарович откинул гранату, люди говорили, но вторая граната залетела, и их убило».
Зачем? Этот вопрос до сих пор остается без ответа с молдавской стороны. Никаких извинений, никаких компенсаций, да этим никого и не вернуть.
Вячеслав Харламов, защитник Приднестровья: «Что можно было тогда чувствовать? Чувство было одно – освободить Бендеры от не знаю, кто там был, румыны или кто. Нормальные молдаване, по-моему, не пошли бы воевать. Сколько я общался до и после с нормальными, такими трудягами, как я, никто не хотел войны».
Не хотел – выполнял приказ. 40 дней длилась необъявленная война. Закончилась она только с приходом российских миротворцев. Больше не было страха, осталась только боль от того, что уже не изменить никогда.
Сотни погибших, еще больше раненых. Дети, оставшиеся без отцов, жены – без мужей, матери – без сыновей. Все для того, чтобы сегодня каждый из нас разговаривал на родном языке и жил в родной стране.
Говорят, время лечит. Но только не души тех, кто видит во сне погибших друзей и слышит шум снарядов. Герои 1992-го этого не забудут, и мы не вправе. История, конечно, сослагательных наклонений не терпит, но страшно подумать, что было бы, если бы не они.
